© Юлия Глек, перевод и примечания, 2010.

Томас Хьюз

Thomas Hughes

ТОМ БРАУН В ОКСФОРДЕ

TOM BROWN AT OXFORD

Продолжение романа "Школьные годы Тома Брауна"

Перевод и примечания Юлии Глек

оригинал на Project Gutenberg http://www.gutenberg.org/etext/26851

Глава 45

Магистерский триместр

Главная

Предисловие переводчика

Том Браун в Оксфорде

Введение

Глава 1

Колледж Св. Амвросия

Глава 2

На реке

Глава 3

Завтрак у Драйсдейла

Глава 4

Лодочный клуб колледжа Св. Амвросия, его руководство и бюджет

Глава 5

Служитель Харди

Глава 6

Как Драйсдейл и Блейк отправились на рыбалку

Глава 7

Взрыв

Глава 8

История Харди

Глава 9

Искушение Брауна

Глава 10

Летний триместр

Глава 11

Мускулистое христианство

Глава 12

Взгляды капитана

Глава 13

Первое столкновение

Глава 14

Замена в команде и что из этого вышло

Глава 15

Буря собирается и разражается

Глава 16

Буря бушует

Глава 17

На новом месте

Глава 18

Деревня Инглборн

Глава 19

Предвестие лучшей погоды

Глава 20

Примирение

Глава 21

Колледж Св. Амвросия принимает у себя капитана Харди

Глава 22

Отъезды ожидавшиеся и неожиданные

Глава 23

Инглборнский констебль

Глава 24

Экзамены "скулз"

Глава 25

День Поминовения

Глава 26

Прогулка на лугу Крайст Чёрч

Глава 27

Нотация, прочитанная львице

Глава 28

Окончание первого курса

Глава 29

Переписка на каникулах

Глава 30

Праздник в Бартон-Мэнор

Глава 31

За сценой

Глава 32

Кризис

Глава 33

Браун Patronus

Глава 34

Mηδέν ΰγαν

Глава 35

Второй курс

Глава 36

На берегу реки

Глава 37

В ночном карауле

Глава 38

Мэри в Мэйфере

Глава 39

Ночной караул и что из этого вышло

Глава 40

Погоня

Глава 41

Суждения и затруднения лейтенанта

Глава 42

Третий курс

Глава 43

Послеобеденные посетители

Глава 44

И снова письма

Глава 45

Магистерский триместр

Глава 46

Из Индии в Инглборн

Глава 47

Свадьба

Глава 48

Начало конца

Глава 49

Конец

Глава 50

Эпилог

Список примечаний

Оксфорд, план города, 1850 г.

- Очень может быть, но я не особенно ценю эту честь. Должен тебе сказать, что не нахожу в своём пребывании здесь ничего приятного. Ты-то никогда отсюда не уезжал. С другой стороны, ты всегда делал то, что должно, и у колледжа есть основания тобой гордиться. Ты не можешь понять чувства человека, полностью порвавшего связи с Оксфордом и к тому же потратившего три четверти проведённого здесь времени зря, когда он возвращается сюда за степенью магистра.

- Брось, Том. Конечно, ты мог бы уделять больше внимания занятиям на благо и себе самому, и колледжу, и получить степень повыше. Но, положа руку на сердце, разве это место не принесло тебе большую пользу? А ты не принёс ему большого вреда. Мне не нравится, когда ты в таком мрачном расположении духа, для тебя это противоестественно.

- Теперь уже становится естественным. За этот год мы с тобой мало виделись, а то бы ты это уже заметил. И потом, говорю тебе, Оксфорд не слишком весёлое место для человека, которому здесь нечего делать, кроме как бесцельно слоняться, раздумывая о своих прошлых грехах и ошибках. Он и в лучшие времена не казался мне особенно весёлым.

- Даже когда ты занимался греблей?

- Да, если подумать, река - это та часть, которая нравилась мне больше всего. Но даже она теперь навевает меланхолию. Чувствуешь, что с этим уже покончено.

- Послушай, Том, мне кажется, что твоя меланхолия вызвана тем, что тебя не пригласили грести в лодке колледжа.

- Наверное. А ты не считаешь, что это унизительно – оказаться на старости лет во втором составе?

- Уязвлённое тщеславие, парень! У них отличная команда. Интересно, а как бы мы себя чувствовали, если бы нас выкинули из команды ради какого-то бакалавра, пусть даже он и был в своё время хорошим гребцом?

- Да вовсе нет. Я ни в чём не обвиняю молодых и надеюсь хорошо выступить во втором составе. Кстати, они очень приятные ребята. Во всех отношениях гораздо лучше, чем были мы, разве что это они нарочно стараются казаться такими при мне.

- Нет, едва ли. Они и в самом деле отличные ребята.

- Я так и подумал. И вот что я тебе скажу, Джек, раз уж мы сидим тут с тобой и разговариваем по душам, как в старые времена. В этом колледже произошли удивительные перемены. Когда я вижу, каким стал колледж Св. Амвросия, и думаю о том, каким он был в моё время, и каким полезным членом общества я мог бы стать, если бы мне повезло и я бы попал сюда сейчас, а не тогда, - вот тут-то на меня и нападает уныние даже большеe, чем из-за того, что я гребу во втором составе.

- Так ты, значит, думаешь, что здесь произошли изменения к лучшему?

- Думаю! Да колледж стал совершенно другим местом, и, раз ты здесь единственный новый наставник, то это должна быть твоя заслуга. Скажи, в чём твой секрет?

- Секрета нет, кроме того, что я по-настоящему интересуюсь тем, чем занимаются студенты, и стараюсь во всём этом участвовать насколько могу. Ты же понимаешь, что для меня не представляет труда посидеть на руле или пробежаться по берегу, давая им указания как тренер.

- А-а, я помню, ты начал этим заниматься, ещё когда я учился, ты преподавал тогда первый год. Я так и знал, что это найдёт отклик.

- Да. Собственно говоря, я обнаружил, что то, что больше всего нравится мне самому, и есть самое лучшее для студентов. За очень редким исключением всем им нравится, когда стараешься их расшевелить, и они идут тебе навстречу, в учёбе – полдороги, а в остальном даже и три четверти. Думаю, в один прекрасный день они бы выбрали меня капитаном.

- А почему бы тебе не позволить им это?

- Нет, всему своё время. Зато я участвую в «скрэтч форз»* и, более того, моя команда выигрывала их два года подряд. Взгляни на мои трофеи, - и он показал на два кубка с выгравированным на них гербом колледжа, которые стояли у него на буфете.

* «скрэтч форз» (Scratch Fours) – гребные гонки четвёрок, в которых команды набираются по жребию.

- Пожалуй, ты прав. А что говорит президент колледжа?

- О, он обратился в нашу веру. Разве ты не видел его на берегу вчера, когда вашему второму составу удалось совершить столкновение?

- Нет, правда? Знаешь, действительно промелькнуло какое-то видение в чёрных лосинах и широкополой шляпе, но я об этом как-то не задумался. Так, значит, президент приходит теперь посмотреть на лодку колледжа Св. Амвросия?

- Редко когда пропустит два вечера подряд.

- Держите меня, я падаю! А может, ты ещё видел, как старый Том* прогуливается по Пекуотеру и курит сигару за компанию с деканом** Крайст Чёрч? Валяй, не бойся. Теперь я готов ко всему и поверю во что угодно.

* старый Том – большой колокол колледжа Крайст Чёрч (Christ Church College).

** декан – по установившейся традиции глава колледжа Крайст Чёрч именуется деканом (Dean of Christ Church). Одновременно он является деканом собора Церкви Христовой, давшего название колледжу.

Большой Том – самый большой колокол колледжа Крайст Чёрч. Гравюра Уильяма Мэтьюза (William Mathews), 1846 г.

Иллюстрация с сайта Sanders of Oxford http://www.sandersofoxford.com/describe?id=14987

- Наш президент недурно разбирается в гребле, когда хочет.

- Да ну? Нет, правда, Джек, кроме шуток – как это могло случиться?

- Я думаю, это случилось главным образом из-за наших с ним бесед. Сначала, когда меня только назначили наставником, он послал за мной и сказал, что слышал, что я поощряю молодых людей заниматься греблей, и он должен мне это категорически запретить. Я не очень-то дорожил своим местом и сказал ему напрямик, что если мне не позволят придерживаться того образа действий, который я считаю в данном случае наилучшим, я должен буду отказаться от должности в конце триместра. Он согласился, но потом обдумал это и послал за мной снова, и мы беседовали ещё несколько раз. Я стоял на своём очень вежливо, но твёрдо, и ему пришлось отказаться от одного своего возражения за другим. Думаю, поворотным стал тот момент, когда он процитировал мне Св. Павла и сказал, что я учу мальчишек поклоняться физической силе, вместо того чтобы учить их подчинять своё тело себе и держать его в повиновении. Конечно, здесь мне удалось парировать с огромным успехом. Старик воспринял это очень хорошо, только сказал, что боится, что этот спор ни к чему не приведёт – он пришёл к однозначному выводу по вопросу о лодочных гонках ещё много лет назад, и не без серьёзных размышлений. Однако постепенно, без лишнего шума он принял мою точку зрения, и по другим вопросам тоже. Собственно говоря, для своего возраста он человек на удивление широких взглядов, стоит только показать ему вещи в правильном свете.

- Он и насчёт джентльмен-коммонеров с тобой согласился? Я вижу, сейчас их у вас всего двое-трое, не больше.

- Да. Пока что мы ещё не прекратили их брать окончательно, хотя надеюсь, что это не за горами. Но я и ещё один наставник взяли за обыкновение безжалостно заваливать их на вступительных, если они не соответствуют нашему обычному стандарту. Следствием этого стал скандал в преподавательской. Но мы твёрдо стояли на своём и победили. К счастью, как ты знаешь, всегда считалось, что все студенты, и джентльмен-коммонеры, и коммонеры, должны сдавать одни и те же экзамены колледжа и посещать одни и те же курсы лекций. Также ты знаешь, что это правило превратилось в сплошную фикцию. Так вот, мы просто стали соблюдать его, и в ответ на все возражения говорили: «У нас есть такое правило или нет? Если оно есть, мы обязаны его выполнять. А если вы хотите его изменить, то это нужно делать установленным порядком». Поворчав немножко, они уступили, и результатом стало то, что бархатные шляпы в колледже Св. Амвросия становятся редкостью.

- Это просто благословение Божие! А ещё какие чудеса тебе удалось совершить?

- Лучшая реформа, которую нам удалось провести, это сделать кухню и погреба открытыми для студентов.

- Фью! Вот эту реформу мы бы оценили. Представляю себе компанию Драйсдейла с ключом от погребов колледжа, часиков этак в десять в одну из их пьяных ночей.

- Ты не понял. Помнишь, когда ты был студентом, вы не могли давать обеды в колледже, и вино вам приходилось покупать на стороне?

- Да. Обычно нам доставалась жуткая огненная вода. Отец, умный человек, снабжал меня сам.

- Так вот, мы поставили колледж в положение великодушного отца. Теперь каждый студент имеет право дать у себя в комнатах два обеда в триместр с кухни колледжа, и даже больше, если обратится с такой просьбой и предоставит уважительную причину. Мы заботимся о том, чтобы у них был хороший обед по умеренной цене, и студентам это нравится. Думаю, теперь во всём колледже не найдётся и троих, которые задолжали трактирам. И вино им мы тоже отпускаем из погребов колледжа.

- Вот это то, что я называю здравым смыслом. Конечно, это удобно. И все они обращаются к вам?

- Почти все. Они прекрасно знают, что больше нигде не найдут такого вина за такую цену.

- Они расплачиваются с вами наличными?

- Обеды и вино записывают на их бэтл-счета, и они оплачивают их раз в триместр, так же, как своё питание.

- Наверное, их счета раздуваются до огромных размеров.

- Да, но бэтл-счета им подают в начале триместра, когда денег у них достаточно. Кроме того, все они знают, что бэтл-счета должны быть оплачены обязательно. В каком-то смысле это самое лучшее, что когда-либо было сделано в колледже Св. Амвросия. Понимаешь, это убивает многих зайцев. Это удерживает студентов в пределах колледжа, уменьшает их наиболее нежелательные счета в трактирах и кондитерских, способствует тому, чтобы они не отравились, приучает регулярно оплачивать свои счета, показывает им, что мы хотим, чтобы у них была возможность жить как джентльмены…

- А вам, донам, даёт возможность знать, чем они занимаются и сколько тратят на развлечения.

- Да, и для них это очень полезно. Они знают, что, пока они ведут себя как джентльмены, мы ни во что вмешиваться не будем.

- Что ты, я не возражаю. Так это тоже твоих рук дело?

- Нет, это было совместное предприятие. Всё это мы измыслили в преподавательской, а потом казначей поговорил об этом с президентом. Тот пришёл в ярость и сказал, что мы хотим дать санкцию колледжа позорной роскоши и расточительству. К счастью, у него не было власти остановить нас, а теперь мы его убедили.

- Похоже, богиня здравого смысла слетела в колледж Св. Амвросия. Теперь, Джек, когда всё здесь начало идти по-твоему, ты отсюда никогда не уйдёшь.

- Как раз наоборот, я собираюсь остаться в Оксфорде самое большее на год. Я занимаю должность наставника уже почти три года, пожалуй, этого хватит.

- Ты уверен, что это правильно? Кажется, ты нашёл своё место в жизни. Тебе любишь эту работу, а работа любит тебя. Ты приносишь здесь большую пользу. Через пару лет ты станешь президентом, можешь не сомневаться. Я бы сказал, что тебе лучше остаться в Оксфорде.

- Нет. Через год-два я буду здесь уже не нужен. Что здесь нужно, так это постоянный приток свежей крови.

- В общем-то, да. Но люди, которые могут принимать участие в занятиях студентов и направлять их в нужное русло, попадаются не каждый день. И потом, для человека, у которого здесь есть работа, которая подходит ему так, как тебе – твоя, Оксфорд, должно быть, очень приятное место для житья.

- Достаточно приятное во многих отношениях. Но ты, кажется, забыл, как сам на него сетовал.

- Да, потому что мне так и не удалось попасть здесь в нужную струю. Но если бы я получил отличие первой степени и стал членом колледжа, думаю, мне бы здесь вполне нравилось.

- Наоборот, от этого только хуже. Пока ты студент, ты можешь благородно негодовать по поводу пороков Оксфорда, во всяком случае, по поводу тех, в которых сам не замешан, и в особенности таких, как лизоблюдство и поклонение деньгам, а это наиболее распространённые и позорные наши прегрешения. Но когда ты сам член колледжа, это совсем другое дело. Они становятся тяжким бременем, от которого сердце на части разрывается.

- Послушай, Джек, мы сегодня с тобой как будто поменялись ролями. Надо же, вздумал ругать Альма Матер! Да я сам про неё никогда хуже не говорил! Во всяком случае, лизоблюдства и поклонения деньгам полно и в любом другом месте.

- Да, но в других местах от этого сердце так не разрывается. Как подумаешь, каким великим центром учёности и веры должен быть Оксфорд, и что его высочайшей образовательной целью должно быть как раз освобождение всех нас от лизоблюдства и поклонения деньгам, а потом как посмотришь без розовых очков на то, что здесь творится, то иной раз на тебя навалится такое холодное свинцовое отчаяние, с которым очень тяжело бороться.

- Мне жаль, что ты так говоришь, Джек, потому что всё-таки это место нельзя не любить.

- Богу известно, что я люблю его. Если бы не любил, меня бы не волновали его недостатки.

- Да, лизоблюдство и поклонение деньгам – это плохо, что и говорить, но не это было самым худшим, во всяком случае, в моё время. То, чем мы пренебрегали, было ещё хуже, чем то, чему мы поклонялись.

- Ты имеешь в виду отсутствие почтения к родителям? Да, пожалуй, это то, что лежит в корне ложного поклонения. Свято место пусто не бывает.

- И отсутствие почтения к женщинам, Джек! Вот это, по-моему, хуже всего.

- Наверное, ты прав. Но и это ещё не всё.

- Что ты имеешь в виду?

- Я имею в виду, что мы должны почитать Бога, прежде чем сможем почитать родителей или женщин, или искоренить лизоблюдство и поклонение деньгам.

- Да, но справедливо ли относить этот грех на счёт Оксфорда? Право же, христианства здесь больше, чем в большинстве других мест, хотя бок о бок с ним произрастают совсем другие вещи.

- Бóльшая часть оксфордского христианства – это вера в мёртвого Бога. Вот, этого я никому, кроме тебя, ещё не говорил, но нам нужно выбираться из этой трясины. Не думай, я не отчаиваюсь. Мы ещё сможем с этим справиться, но это будет болезненным делом – избавиться от уютной религии, в которую мы закутаны с головы до ног, и о которой так приятно побеседовать за стаканчиком вина. Это работа для наисильнейших и наимудрейших.

- И всё же ты подумываешь об уходе?

- На то есть и другие причины. Когда-нибудь я тебе о них расскажу. А теперь давай обратимся к другим материям. Как у тебя прошёл этот год? Ты пишешь так редко, что я совершенно не в курсе твоих дел.

- О, примерно так же, как предыдущий.

- Так ты, значит, по-прежнему вроде тех, кто пришёл к Давиду*?

* ср. «И вышел Давид оттуда, и убежал в пещеру Адолламскую, и услышали братья его и весь дом отца его, и пришли к нему туда.

И собрались к нему все притеснённые и все должники и все огорчённые душею, и сделался он начальником над ними; и было с ним около четырёхсот человек». Ветхий Завет, 1-я Книга Царств, 22:1-2, Синодальный перевод.

- Нет, долгов у меня нет.

- Но ты «огорчён душею»?

- Примерно так же, как и ты тут, Джек. Впрочем, я не считаю, что удовлетворённость – это добродетель, пока ещё есть, что исправлять. Кто может чувствовать себя не огорчённым, когда существуют хлебные законы, доведённые до отчаяния бедняки, разведение дичи в имениях? Лагерь Давида в любом случае лучше лагеря Саула.

Харди встал, открыл ящик и вытащил оттуда пачку газет, в которых Том узнал номера «Уэссекс Фримэн». Ему стало неловко, когда его друг снова сел и начал их просматривать.

- Видишь, что у меня тут есть, - сказал он.

Том кивнул.

- Так вот, тут есть некоторые статьи, по поводу которых мне хотелось бы тебя кое о чём спросить, если не возражаешь.

- Нет, продолжай.

- Вот, например, для начала. Всё я читать не буду. Ну-ка… ага, вот то, что я искал, - и он начал читать. -  «Слушая землевладельцев, которые правят нашей страной, можно подумать, что и прекрасные зелёные поля, и густые леса, и вечные холмы, и реки, что текут между ними, - всё это было создано с единственной целью служить их вожделеющей жадности и низкому тщеславию, чтобы они могли и дальше влачить свои жалкие пародии на жизнь, от колыбели из шёлка и кружев до гроба, сверкающего гвоздями с серебряными шляпками и украшенного лживым гербом, жать там, где не сеяли, собирать то, чего не разбрасывали, делать хомер маленьким, а ефу большой*, чтобы можно было продавать бросовую пшеницу…

«…хомер маленьким, а ефу большой…» - хомер и ефа –  упоминаемые в Библии древнееврейские меры объёма. Ефа равнялась 0,1 хомера. (См. Ветхий Завет, Книга Пророка Иезекииля, 45:11).

- Хватит, Джек. За какое число эта газета?

- За прошлый июль. Так это твоё?

- Да. И я признаю, что это слишком резко и односторонне. Я вообще уже больше не пишу, хватит тебе этого? Я и для самого себя ещё не во всём разобрался. Но всё равно, я не стыжусь того, что писал в этой газете.

- В таком случае, мне больше нечего сказать, кроме того, что я от всего сердца рад, что ты пока оставил это занятие.

- Но послушай, старина, откуда у тебя эти газеты, и как ты узнал, что это мои статьи?

- Мне их прислали. Давай я их сожгу, или ты хочешь взять их себе? Больше мы о них говорить не будем.

- Конечно же, сожги их. Наверное, тебе прислал их кто-то из друзей?

- Наверное, - Харди молча продолжал жечь газеты, а Том наблюдал за ним, и вдруг его осенило.

- Послушай, Джек, - сказал он некоторое время спустя, - сдаётся мне, я знаю, что это за друг.

Харди слегка поморщился и стал с удвоенным усердием жечь газеты. Том смотрел на него, улыбаясь, и раздумывал, что бы предпринять дальше, теперь, когда он так неожиданно поменялся ролями со своим ментором, и тут часы пробили двенадцать.

- Ого! – сказал он, поднимаясь. – Пора мне уже отсюда выкатываться, а то старый Копас уйдёт спать. Возвращаясь к тому, с чего мы начали – как только Ист и Гарри Уинбурн вернутся, у нас в Инглборне будут кое-какие радостные события. Надеюсь, что свадьба состоится, и ты приедешь и совершишь для нас обряд бракосочетания, правда?

- Ты имеешь в виду, для Пэтти? Конечно, приеду.

- Да, сдаётся мне, что тебе будет приятно посетить те места. Доброй ночи, Джек. От всего сердца желаю тебе успеха, дружище, и надеюсь, что через год ты всё-таки уйдёшь из колледжа Св. Амвросия*.

* до 1882 г. члены колледжей не имели права жениться, находясь на должности, поэтому Харди, собравшийся жениться на мисс Винтер, должен был сначала уйти из колледжа.

Предыдущая

Следующая