© Юлия Глек, перевод и примечания, 2010.

Томас Хьюз

Thomas Hughes

ТОМ БРАУН В ОКСФОРДЕ

TOM BROWN AT OXFORD

Продолжение романа "Школьные годы Тома Брауна"

Перевод и примечания Юлии Глек

оригинал на Project Gutenberg http://www.gutenberg.org/etext/26851

Глава 2

На реке

Главная

Предисловие переводчика

Том Браун в Оксфорде

Введение

Глава 1

Колледж Св. Амвросия

Глава 2

На реке

Глава 3

Завтрак у Драйсдейла

Глава 4

Лодочный клуб колледжа Св. Амвросия, его руководство и бюджет

Глава 5

Служитель Харди

Глава 6

Как Драйсдейл и Блейк отправились на рыбалку

Глава 7

Взрыв

Глава 8

История Харди

Глава 9

Искушение Брауна

Глава 10

Летний триместр

Глава 11

Мускулистое христианство

Глава 12

Взгляды капитана

Глава 13

Первое столкновение

Глава 14

Замена в команде и что из этого вышло

Глава 15

Буря собирается и разражается

Глава 16

Буря бушует

Глава 17

На новом месте

Глава 18

Деревня Инглборн

Глава 19

Предвестие лучшей погоды

Глава 20

Примирение

Глава 21

Колледж Св. Амвросия принимает у себя капитана Харди

Глава 22

Отъезды ожидавшиеся и неожиданные

Глава 23

Инглборнский констебль

Глава 24

Экзамены "скулз"

Глава 25

День Поминовения

Глава 26

Прогулка на лугу Крайст Чёрч

Глава 27

Нотация, прочитанная львице

Глава 28

Окончание первого курса

Глава 29

Переписка на каникулах

Глава 30

Праздник в Бартон-Мэнор

Глава 31

За сценой

Глава 32

Кризис

Глава 33

Браун Patronus

Глава 34

Mηδέν ΰγαν

Глава 35

Второй курс

Глава 36

На берегу реки

Глава 37

В ночном карауле

Глава 38

Мэри в Мэйфере

Глава 39

Ночной караул и что из этого вышло

Глава 40

Погоня

Глава 41

Суждения и затруднения лейтенанта

Глава 42

Третий курс

Глава 43

Послеобеденные посетители

Глава 44

И снова письма

Глава 45

Магистерский триместр

Глава 46

Из Индии в Инглборн

Глава 47

Свадьба

Глава 48

Начало конца

Глава 49

Конец

Глава 50

Эпилог

Список примечаний

Оксфорд, план города, 1850 г.

- Нет, - высокомерно сказал Том, - можете вытащить руль.

- Вы поедете одни, сэр? Лучше возьмите кого-нибудь из наших ребят, я найду вам совсем лёгонького. Эй, Билл! – и он обернулся и стал звать юного лодочника, чтобы тот занялся нашим героем.

Лодочная станция Холла (Hall’s Boathouse). Гравюра Джорджа М. Масгрэйва (George M. Musgrave (1798-1883), 1817 г.

Иллюстрация с сайта Sanders of Oxford

http://www.sandersofoxford.com/describe?id=19136

А вот как выглядела университетская баржа (на заднем плане).

«Университетская жизнь в Оксфорде – на Темзе». Из британской иллюстрированной газеты  The Graphic, 1877.

 Иллюстрация с сайта WHERE THAMES SMOOTH WATERS GLIDE http://thames.me.uk/s01630.htm

- Уберите руль, слышите? – прервал его Том. – На руле у меня никого не будет.

- Ладно, сэр, как пожелаете, - сказал управляющий, начиная вытаскивать этот оскорбительный придаток. – Вода в реке стоит высоко, пожалуйста, помните об этом, сэр. Берегитесь мельничного течения возле шлюза Иффли*. Надеюсь, вы умеете плавать?

*шлюз Иффли (Iffley Lock) – шлюз на реке Темзе возле деревни Иффли, что на южной окраине Оксфорда. Впервые сооружён в 1631 г., впоследствии неоднократно  перестраивался. От шлюза Иффли стартуют оксфордские гребные гонки.

- Да, конечно, - сказал Том, усаживаясь на подушку. – А теперь отталкивайте.

В следующее мгновение он оказался на порядочном расстоянии от берега, предоставленный самому себе. Он довольно успешно вставил вёсла в уключины, и хотя чувствовал себя на своём сиденье отнюдь не непринуждённо, начал медленно, не спеша грести мимо барж, задерживая вёсла в воздухе и аккуратно переворачивая их плашмя, в надежде обмануть зрителей и произвести впечатление опытного гребца, который просто решил немного поразмяться.  Управляющий понаблюдал за ним с минуту и вернулся к своей работе, от души надеясь, что с ним ничего не случится.

Тому и в голову не приходило, что с ним что-то может случиться, когда он потихоньку грёб вниз по течению, с нетерпением ожидая, когда же минует устье Чаруэлла*, где сможет наконец-то, не боясь глаз критически настроенных наблюдателей, грести в полную силу и убедить если не мир, то хотя бы себя самого в том, что он настоящий гребец.

* Чаруэлл (Cherwell) – приток Темзы, который протекает через Оксфорд и впадает в неё немного южнее двумя рукавами, образуя островок.

Вид на Чаруэлл из сада Модлин-колледжа (Magdalen College).

Иллюстрация из Википедии, http://en.wikipedia.org/wiki/River_Cherwell 

Погода в тот день стояла прекрасная, ярко сияло солнце, поперёк течения дул славный свежий ветерок, но не настолько сильный, чтобы на воде была сильная рябь. Где-то выше по течению, в Глостершире, прошли сильные грозы, они очистили воздух, и от них же вздулась река; по сути дела, она была настолько полноводной, насколько это вообще возможно без того, чтобы она вышла из берегов, а именно такое её состояние наименее безопасно для всяких лодочных экспериментов. К счастью, в те времена аутриггеров* ещё не существовало. Даже гоночные лодки были сравнительно безопасны, так что сейчас бы их назвали лоханками; а настоящие лоханки (в одной из наиболее надёжных из которых мудрый управляющий отправил нашего героя) были такой конструкции, что для того, чтобы их перевернуть, требовалась значительная изобретательность.

* аутриггер – лодка с выносными уключинами.

Если бы это можно было сделать с помощью обычного количества промахов и ошибок, путешествие Тома закончилось бы в сотне ярдов от Чаруэлла. Пока он сидел тихонько и грёб только слегка, почти что позволяя реке нести себя по течению, лодка вела себя вполне примерно; но теперь он, сделав глубокий вдох, наклонился вперёд и погрузил вёсла в воду, налегая на них изо всех сил. Следствием этого подвига оказалось то, что рукоятки вёсел сильно столкнулись посреди лодки, он содрал кожу с костяшек пальцев правой руки, левое весло выскочило из уключины, а лодку сильно развернуло ветром до того, как он успел навести порядок на борту.

«Ничего, попробую ещё разок, - подумал он после того, как прошла первая досада, и, взглянув на берег, он убедился в том, что этого никто не видел. – Ну конечно же, я забыл: одна рука должна быть выше другой. Такое могло случиться с кем угодно. Ну-ка, посмотрим. Какая же рука должна быть у меня сверху? Левая – она слабее». И он вновь принялся за дело, старательно удерживая в голове этот новоприобретённый факт, и таким образом ему удавалось избежать нового столкновения посреди своего судна на протяжении четырёх или пяти гребков. Но в любой науке, если придавать чрезмерное значение одному какому-нибудь факту, другие неизбежно отомстят студенту за небрежение; так получилось и с Томом в его практическом изучении науки гребли: сосредоточившись на руках, он забыл о посадке и необходимости держать равновесие. Вследствие чего старая лоханка стала ужасно раскачиваться, и в следующий момент он промазал правым веслом мимо воды и, не без отчаянных усилий удержаться на месте, повалился назад, на дно лодки, а гребок, который он сделал левым веслом, вогнал её нос прямо в берег.

Том поднялся и снова уселся на банку, став, как сказал поэт, «грустнее и мудрей»*; до него начало доходить, что гребля, и в особенности парными вёслами, не даётся человеку от рождения, точно так же, как чтение и письмо. Однако он мужественно направил все силы на выполнение поставленной задачи; он был в ярости и горел желанием пробить дно этой старой лоханки, но по-прежнему преисполнен решимости добраться до Сэнфорда** и обратно до обеда в холле или же погибнуть при попытке.

* «грустнее и мудрей» - в оригинале a sadder and a wiser man -  строка из поэмы «Сказание о Старом Мореходе» (Rime of the Ancient Mariner) английского поэта-романтика С.Т. Кольриджа (Samuel Taylor Coleridge, 1772 – 1834 гг.).

** Сэнфорд (Sandford-on-Thames, Сэнфорд-на-Темзе) – деревня к югу от Оксфорда.

Айзис (The Isis) – участок Темзы в районе Оксфорда, на котором проходят оксфордские гребные гонки. Фотография, 1896 г. Авторство – предположительно Gillman and Soames.

Иллюстрация с сайта Sanders of Oxford http://www.sandersofoxford.com/describe?id=10064

Он оттолкнулся от берега и, сделав вывод из своего последнего несчастья, выбрался на середину реки; там, умерив своё рвение и удовольствовавшись медленными и равномерными гребками, стал вполне удовлетворительно продвигаться вперёд. У него даже начало улучшаться настроение, как вдруг его испугал чей-то громкий крик. Обернувшись через плечо с риском опрокинуть лодку, он обнаружил быстроходный парусник «Стрела», который шёл круто к ветру и вот-вот должен был с ним столкнуться. Не имея представления о том, что нужно делать в подобных случаях, он продолжал держаться прежнего курса и прошёл под самым носом миниатюрной яхты. Чтобы не потопить ялик, рулевой резко переложил руль под ветер, отчего его судно тряхнуло, и облегчил себе душу, разразившись проклятиями в адрес Тома и его посудины, причём к нему от всего сердца присоединились его спутники, один из которых занимался парусами, а второй без дела стоял на носу. Том был уже за пределами слышимости, пока собрался с мыслями, чтобы придумать что-нибудь достаточно оскорбительное в ответ, к тому же ему как раз пришлось заняться трудной навигацией в «Кишке»*, где, несмотря на все усилия, он опять врезался в берег. Но, не считая этого, он прибыл к шлюзу Иффли без дальнейших приключений и с большим удовлетворением лёг на вёсла и закричал «Шлюз! Шлюз!»

* «Кишка» (the Gut) –  узкий изогнутый участок Темзы поблизости от Оксфорда.

В ответ на этот призыв появился сторож шлюза, но, вместо того, чтобы открыть ворота, схватил длинный багор и бросился к нашему герою, крича, чтобы тот поберёгся мельничного течения и грёб правым веслом. Но, несмотря на это предостережение, Тома чуть не пронесло мимо входа в шлюз, а в этом случае если не он сам, то его лодка наверняка пострадала бы. Однако сторожу удалось зацепить багром корму и оттащить лодку в нужное русло, после чего он открыл ему ворота шлюза. Войдя в шлюз, Том поздравил себя с тем, что одновременно через него не проходили другие лодки; но его несчастливая звезда, по-видимому, как раз восходила, и всё, живое и неживое, как будто бы объединилось с целью унизить его. Когда вода начала быстро уходить, он выпустил из рук цепь, и лодка тут же начала дрейфовать через шлюз, подвергаясь явной опасности застрять и переломиться, но тут на помощь опять пришёл сторож с багром и, догадавшись, как обстоят дела, уже не оставлял его до тех пор, пока благополучно не провёл через шлюз в заводь внизу, увещевая поберечься и не попасть под баржу, которая идёт вверх по течению.

Мельница в Иффли. Раскрашенная литография К. Халлмэндела (C. Hullmandel) по рисунку Уильяма Уэстолла (William Westall), 1822 г.

Иллюстрация с сайта Sanders of Oxford http://www.sandersofoxford.com/describe?id=9902

Том приступил ко второй половине своего путешествия в этом направлении с тем же выражением лица, которое, должно быть, было у Катона, когда он выбрал проигрывающую сторону, а все боги перешли на сторону победителей*. Но его предыдущие усилия не пропали даром, и ему удалось держаться по нужную сторону от баржи, обогнуть поворот, не врезавшись в берег, и пройти зигзагом через плёс возле деревни Кеннингтон, пусть медленно и с большим трудом, но, во всяком случае, благополучно. Возрадовавшись этому подвигу, он сделал остановку на острове и подкрепился стаканчиком пива, с надеждой глядя в сторону Сэнфорда, до которого было совсем недалеко; он лежал теперь выше по течению на берегу плёса, который он только что преодолел. Том подбадривал себя воспоминанием о заявлении, которое слышал от одного великого знатока, что грести против течения всегда легче, чем по течению, из чего он заключил, что худшая часть его пробного плавания уже позади.

* «…у Катона, когда он выбрал проигрывающую сторону, а все боги перешли на сторону победителей» – по-видимому, здесь Т. Хьюз имеет в виду Марка Порция Катона Младшего, или Утического (95—46 гг. до н. э.). Во время гражданских войн в Риме он встал на сторону Гнея Помпея Великого, но удача отвернулась от Помпея, и он потерпел поражение.

Через некоторое время он заметил ялик, огибающий поворот в верхней части Кеннингтонского плёса, и, решив про себя, что попадёт в Сэндфорд раньше этого нового пришельца, заплатил за пиво и снова вверил себя своей лоханке. Отчалить ему удалось довольно хорошо, и, поскольку остров скрывал его невольного соперника, сначала он усердно трудился в приятном заблуждении, что ему удастся добиться своего. Но вскоре иллюзия рассеялась, потому что через чудовищно короткое время преследующий его ялик показался из-за поворота и начал стремительно к нему приближаться. Он не умерил своих усилий, но невольно следил за тем, как быстро поравнялся с ним соперник, и не мог не завидовать той абсолютной лёгкости, с которой, казалось, он грёб длинными, размеренными взмахами, и точности, с которой он управлял лодкой, почти не бросая взгляды через плечо. Когда второй ялик проходил мимо, Том держался беркширской стороны*, и ему показалось, что гребец сказал ему что-то насчёт того, что нужно держаться подальше и поберечься маленькой запруды, но шум воды и его собственные отчаянные усилия помешали ему обратить внимание на его слова, да и вообще как следует расслышать это предупреждение. Однако через минуту он ясно услышал громкие крики сзади, и, оглянувшись через правое плечо, увидел, как человек, который только что миновал его, быстро гребёт назад вверх по течению, к нему. В следующий момент он почувствовал, что нос его лодки разворачивается; на мгновение старая лоханка коснулась дна, а потом, перевернувшись набок, выбросила его на деревянную обшивку крутого спуска в маленькую запруду. Он уцепился за доски, но они были слишком скользкие, чтобы удержаться, а поток воды слишком силён; вертя и переворачивая его, как плавучее бревно, он увлёк его в запруду внизу.

* беркширская сторона – в этом месте один берег Темзы относился к графству Беркшир, а другой – к графству Оксфордшир.

Оправившись от изумления и испуга, Том отдался на волю течения, изо всех сил задерживая дыхание и осторожно гребя руками; он был уверен, что рано или поздно вынырнет на поверхность, только бы суметь продержаться. Так и вышло после довольно-таки продолжительного погружения.

Когда он оказался на поверхности и перевёл дыхание, первым его побуждением было плыть к берегу, но тут он заметил второй ялик, который спускался кормой вперёд по спуску в запруду следом за ним, и, перебирая руками на одном месте и затаив дыхание, стал смотреть. Лодка спускалась прямо, как стрела, в бурлящую воду внизу; гребец сидел выпрямившись, уверенно держа вёсла в воде. Мгновение казалось, что лодка перевернётся, но она выровнялась и быстро заскользила по спокойной воде. Тогда гребец стал поспешно и с беспокойством озираться, пока не нашёл взглядом голову нашего полуутонувшего героя. 

- А-а, вот вы где! – сказал он с видом большого облегчения. – Надеюсь, всё в порядке? Не пострадали, а?

- Нет, спасибо. Кажется, всё в порядке, - ответил Том. – Что мне делать дальше?

- Плывите к берегу, а я займусь вашей лодкой.

Том внял этому совету, выплыл на берег и стоял там, истекая потоками воды и наблюдая, как тот переворачивает в нормальное положение старую лоханку, которая, не получив никаких повреждений, спокойно плавала себе кверху дном. И, если только у лодок бывают желания, то эта, без сомнения, горячо желала в глубине своей деревянной души, что лучше бы ей развалиться на кусочки прямо здесь и сейчас, чем быть спасённой для того, чтобы снова попасть под управление первокурсника.

Доставив лоханку на берег, незнакомец опять отправился на поиски и подобрал вёсла и доски настила, которые плавали по всей запруде. Ему также удалось спасти куртку Тома, в карманах которой были его часы, кошелёк и портсигар. Всё это он доставил на берег и осведомился, не нужно ли поискать чего-нибудь ещё.

- Благодарю вас, больше ничего, кроме кепки. Не беспокойтесь. И так повезло, что куртка не пропала, - сказал Том, поднимая это мокрое одеяние так, чтобы вода вылилась из рукавов и карманов, а затем выжимая изо всех сил. «Во всяком случае, - подумал он, - мне не придётся больше беспокоиться о том, что она выглядит слишком новой».

Незнакомец снова отчалил и сделал ещё один круг в поисках кепки или чего-нибудь ещё, чего он раньше не заметил, но безуспешно. А пока он делал это, у Тома было достаточно времени рассмотреть, что за человек пришёл к нему на помощь. В то время он едва ли понимал, насколько ему обязан – если измерять это не с точки зрения оказанной услуги, а с точки зрения риска при её оказании. Пожалуй, не более трёх человек во всём университете осмелились бы спуститься в эту запруду на ялике при такой высокой воде, потому что тогда это место было по-настоящему опасным. Тому и самому необычайно повезло, потому что, как заметил Миллер, рулевой лодки колледжа Св. Амвросия, когда ему рассказали эту историю, «только тот, кто родился, чтобы быть повешенным*, мог скатиться туда и не стукнуться головой обо что-нибудь твёрдое, и не пойти ко дну как свинцовое грузило,  когда оказался внизу».

* кто родился, чтобы быть повешенным – известная английская пословица гласит: «He that is born to be hanged never drown – Кому быть повешену, тот не утонет».

Результаты осмотра его вполне удовлетворили. Незнакомец, очевидно, был на пару лет старше, чем он сам. Фигура у него была более развитая, а бакенбарды гуще, чем обыкновенно бывает у двадцатилетних. Ростом он был около пяти футов десяти дюймов, с очень широкой грудью и длинными, сильными руками. Однако нельзя было отрицать, что на первый взгляд он был очень некрасив: лицо с крупными чертами, высокими скулами, глубоко посаженными глазами и очень длинным подбородком было в отметинах от оспы, а ещё у него, как у многих людей с выдающейся вперёд нижней челюстью, была привычка закусывать себе верхнюю губу. Тем не менее, что-то в этом лице пришлось по душе Тому, и ему захотелось познакомиться с ним поближе. Он инстинктивно чувствовал, что знакомство с этим человеком пойдёт ему на пользу. Поэтому он был очень рад, когда поиски завершились, а незнакомец пристал к берегу, поднял вёсла на борт, выскочил с фалинем* в руке и стал привязывать его к старому пню, заметив:

* фалинь – канат, которым привязывается лодка.

- Боюсь, что кепка пропала.

- Это не имеет значения. Спасибо, что пришли на помощь. Это было очень любезно с вашей стороны и больше, чем я ожидал. А то, знаете, говорят, что оксфордский студент не вытащит другого из воды, если они не были друг другу представлены.

- Не знаю, - ответил тот, - а вы вполне уверены, что не пострадали?

- Да, вполне, - ответил Том, видя, что его хитроумный план, как заставить незнакомца представиться, не сработал.

- Значит, мы легко отделались, - сказал тот, глядя на крутой спуск в запруду и бурлящую воду внизу.

- Ещё бы, - сказал Том. – Как вам удалось не перевернуться?

- Сам не знаю. Видите, сколько воды я зачерпнул. Наверное, мне нужно было бросить ялик в реке и бежать к вам по берегу, потому что, если бы я перевернулся, то вряд ли сумел бы вам помочь. Но я послушался инстинкта и выбрал самый короткий путь. Ещё я подумал, что если смогу спуститься в лодке, то пользы от меня будет больше. Я очень рад, что сделал это, - сказал он после небольшой паузы, - я действительно горжусь тем, что спустился здесь.

- А я вот нет, - со смехом сказал Том, и незнакомец к нему присоединился.

- Вы так совсем замёрзнете, - сказал он, поворачиваясь от запруды к Тому и видя, как он стучит зубами.

- Ерунда! Промокнуть мне не впервой.

- Зачем же страдать понапрасну? Вот шерстяной свитер, я им пользуюсь вместо куртки. Снимите с себя эту мокрую штуковину и наденьте его, и тогда займёмся делом. У нас его много.

Тома не пришлось долго уговаривать, и он влез в огромное шерстяное одеяние, что было очень приятно, а потом оба они занялись возвращением своих яликов в главное русло реки. С более лёгким это оказалось сравнительно нетрудно, из него быстро вычерпали воду и вытащили на берег, а затем перенесли в главное русло и опять спустили на воду. Лоханка заставила их попотеть куда больше, она была полна воды и очень тяжёлая; но минут через двадцать упорного труда, за которые их взаимное уважение к силе и усердию друг друга значительно возросло, она тоже оказалась в главном русле, хотя и с сильной течью, но без других повреждений.

- Что вы теперь намерены делать? – спросил незнакомец. – Не думаю, что в ней можно плыть обратно. Неизвестно, насколько сильно она повреждена. Она может потонуть в шлюзе или выкинуть ещё какую-нибудь штуку.

- Но что же мне с ней делать?

- О, вы можете оставить её в Сэнфорде и вернуться пешком, а потом прислать за ней кого-нибудь из работников Холла, или, если хотите, я возьму её на буксир.

- А ваш ялик выдержит двоих?

- Да, если хотите, я возьму вас, но вы должны сидеть очень тихо.

- А может, мы зайдём сначала в Сэнфорд и выпьем по стаканчику эля? Сколько сейчас времени? Мои часы остановились в воде.

- Четверть четвёртого. У меня есть ещё минут двадцать.

- Тогда давайте, - сказал Том, - а вы не позволите мне догрести в вашем ялике до Сэнфорда? Я решил догрести сегодня до Сэнфорда, и мне не хочется отступать.

- Разумеется, если хотите, - сказал тот, улыбаясь. - Прыгайте в лодку, а я пойду по берегу.

- Благодарю вас, - сказал Том, поспешно запрыгивая в лодку, в которой и проделал оставшиеся четверть мили, а её владелец шёл вдоль берега, наблюдая за ним.

Они встретились на берегу у маленького трактира возле Сэнфордского шлюза и выпили по стакану эля, за которым Том признался, что сегодня он впервые совершил плавание на лодке самостоятельно, и подробно рассказал все свои приключения, чем немало позабавил своего собеседника. К тому времени, как пришла пора уходить, они решили, по настойчивой просьбе Тома, что он будет грести в целом ялике вверх по течению, а его спутник будет сидеть на корме и учить его. Тот был настолько любезен, что согласился, всего лишь поставив условием, что сам возьмётся за вёсла, если будет ясно, что Том не успеет доставить их обратно к обеду в холле. И вот они отправились, а когда поравнялись с лоханкой, то взяли её на буксир. Под руководством этого нового наставника, который учил его наклоняться вперёд, как следует раскрывать колени и налегать всем своим весом на вёсла в начале каждого гребка, дела у Тома пошли отлично. Ему даже удалось попасть в шлюз Иффли, не промазав мимо ворот, и он тут же на месте удостоился похвалы за свои успехи. Пока они сидели там и ждали, когда шлюз наполнится, Том изливал на своего наставника потоки благодарностей за науку, преподанную так искусно, что он видел, что с каждым взмахом вёсел у него получается всё лучше и лучше, но при этом не чувствовал, что тот утверждает над ним своё превосходство; так что, хотя смирения у него значительно прибавилось по сравнению даже с самой драматичной частью его путешествия вниз по реке, он, вместо того, чтобы кипеть от гнева и негодования, чувствовал, что настроение у него улучшается с каждой минутой.

Как жаль, что не все те, кто учит нас вещам более важным, чем гребля, следуют этому правилу. Конечно, когда мы заставляем каждого, кто приходит к нам учиться, чувствовать себя дураком, а нас считать мудрецами, это приятно тешит наше самолюбие; но если мы ставим своей целью хорошо и толково научить тому, что знаем сами, то худшего метода не существует. Думаю, ни один человек не будет применять его, пока сознаёт, что ему и самому есть чему поучиться у своих учеников; а как только он приходит к убеждению, что они больше ничему не могут его научить, что он только отдаёт, ничего не получая взамен, – тогда чем скорее он оставит свою должность учителя, тем лучше и для него самого, и для его учеников, и для его страны, сынов которой он ведёт в неверном направлении. 

По пути вверх по течению они так сосредоточились на своём занятии, что не заметили четвёрку с первокурсниками колледжа Св. Амвросия, которая нагнала их с некоторым трудом, пока не услышали чуть повыше «Кишки» крики «Эй, Браун! Как ты тут оказался? Ты же говорил, что не идёшь на реку!».

- Я сказал, что не иду с вами! – закричал в ответ Том, выкладываясь ещё больше, чем раньше, чтобы они увидели и оценили его удаль.

- Надо же! А чью это лодку вы буксируете? Похоже, ты перевернулся.

На это Том не ответил, и четвёрка кое-как последовала дальше.

- Вы в колледже Св. Амвросия? – через минуту спросил его спутник.

- Да. Эта четвёрка – моя каторга. Я грёб в ней почти каждый день с тех самых пор, как сюда приехал, и никакого толку. Поэтому я решил сегодня отправиться на свой страх и риск, посмотреть, не получится ли лучше. И получилось – благодаря вам.

Его попутчик больше ничего не сказал, но по лицу его пробежала тень. До этого он никак не мог определить, к какому колледжу принадлежит Том, потому что его новая кепка, по которой это можно было узнать, пропала в запруде. Сам он был в залоснившейся соломенной шляпе без эмблемы колледжа; так что до этого самого момента ни один из них не знал, к какому колледжу принадлежит другой.

Когда они причалили у Холла, Том тут же вступил в пререкания с управляющим относительно ущерба, нанесённого лоханке. Этот последний отказывался оценивать ущерб до тех пор, пока не узнает, что именно с ней случилось, в то время как наш герой энергично и небезосновательно утверждал, что, если он знает своё дело, то сумеет оценить его и так. Вот она, перед ним, и пускай он скажет, пострадала она или нет, а если пострадала, то насколько сильно. Посреди этого диалога его новый знакомый сказал, дотронувшись до его руки:

- Вы можете оставить мой свитер со своими вещами, я заберу его завтра, - и исчез.

Придя к соглашению со своим оппонентом, Том побежал наверх в надежде найти там своего спутника, чтобы представиться ему и выяснить, как зовут того, кто выступил по отношению к нему в роли доброго самаритянина. Он был весьма раздосадован, обнаружив, что тот исчез, и переоделся в дурном расположении духа. «С чего это он так быстро ушёл? Мог бы подождать, и мы пошли бы вместе, - думал он. – Хотя постой-ка; он сказал, чтобы я оставил его свитер в нашей раздевалке со своими вещами. Наверное, он тоже из Св. Амвросия. Но тогда он наверняка сказал бы мне об этом. Не припомню, чтобы я видел его в часовне или в холле, но, с другой стороны, там столько новых лиц, а он мог сидеть далеко от меня. Ничего, кто бы он ни был, я скоро его разыщу». С этим решением Том переправился в плоскодонке на луг Крайст Чёрч* и направился к своему колледжу, чувствуя, что славно сегодня потрудился и что это пошло ему на пользу. Он мог бы сразу же удовлетворить своё любопытство, просто спросив у управляющего имя того, кто был с ним в лодке. Это пришло ему в голову по дороге домой, и он обрадовался, но обратно не пошёл, потому что близилось время обеда в холле. Он решил, что это будет первое, что он сделает завтра.

* луг Крайст Чёрч (Christ Church meadow) – заливной луг в Оксфорде, на территории колледжа Christ Church (Крайст Чёрч, колледж Церкви Христовой), популярное место для прогулок и пикников.

Вид на Мертон-колледж через луг Крайст Чёрч.

Иллюстрация из Википедии  http://en.wikipedia.org/wiki/File:Merton_College_from_across_the_Christ_Church_Meadow.jpg

Однако случилось так, что ему не пришлось так долго дожидаться нужных сведений; потому что, едва лишь он уселся в холле и велел принести себе обед, как заметил своего лодочного знакомого. Тот вошёл, одетый в мантию, которую Том принял за мантию стипендиата. Он занял место за маленьким столом посреди холла, который стоял возле стола бакалавров, но совершенно отдельно от всех остальных студентов. За ним сидело ещё четверо или пятеро студентов в таких же мантиях. Он то ли не заметил, то ли не пожелал заметить приветственные взгляды, которые безостановочно бросал на него Том, пока он не уселся на своё место.

- Вы знаете студента, который только что вошёл? – спросил Том своего соседа, который учился уже второй триместр.

- Которого? – спросил тот, поднимая глаза.

- Вон того, за маленьким столиком посреди холла, с тёмными бакенбардами. Вот сейчас он от нас отвернулся и положил руку на стол.

- А-а, это Харди.

- Вы его знаете?

- Нет; не думаю, что его вообще кто-нибудь знает. Говорят, что он умный парень, но очень странный.

- А почему он сидит за тем столом?

- Он один из наших служителей*, - ответил его собеседник. – Они сидят там все вместе.

* служитель (servitor) – так называли студентов, которые освобождались от платы за обучение, питание и проживание, но должны были за это оказывать определённые услуги колледжу.

Служитель. С раскрашенной гравюры Джона Сэмюэла Эйгара (John Samuel Agar, 1770-1858) с рисунка Томаса Ювинза (Thomas Uwins, 1782-1857) из книги Рудольфа Аккерманна (Rudolph Ackermann, 1764 - 1834)  «История Оксфордского университета» (History of the University of Oxford, 1812-16).

Иллюстрация с сайта Sanders of Oxford http://www.sandersofoxford.com/list?subj1=Oxford&subj2=Academic%20Dress&type=Print

- А-а, - сказал Том, который мало что понял из сказанного, но решил подстеречь Харди сразу же по окончании обеда в холле и был в восторге от того, что они всё-таки оказались из одного колледжа. Он уже начал понимать, что в каких бы вы ни были дружеских отношениях со студентами других колледжей, общаться в основном приходится со своими. Но тут его скаут принёс ему обед, и он принялся за свою изрядную порцию с аппетитом первокурсника.

Предыдущая

Следующая