© Юлия Глек, перевод и примечания, 2010.

 

Томас Хьюз

Thomas Hughes

 

ТОМ БРАУН В ОКСФОРДЕ

TOM BROWN AT OXFORD

 

Продолжение романа "Школьные годы Тома Брауна"

 

Перевод и примечания Юлии Глек

оригинал на Project Gutenberg http://www.gutenberg.org/etext/26851

 

Глава 28

Окончание первого курса

 

Главная

 

На утро после празднования Дня Поминовения  Оксфорд был охвачен предотъездной суетой. Пьеса была сыграна, длинные каникулы начались, и как гости города, так и лица, принадлежавшие к университету, казалось, одинаково торопились его покинуть. У ворот колледжей группы студентов в дорожной одежде ожидали карет, омнибусов, двуколок и прочих средств передвижения, которые должны были отвезти их на станцию Большой Западной железной дороги в Стивентоне или куда-нибудь ещё, на все четыре стороны света. Носильщики сновали туда и сюда с чемоданами, ружьями в чехлах и прочим багажом всех сортов и видов, который они складывали в кучу у ворот снаружи или относили в «Митру» или в «Ангел», повинуясь энергичным и не слишком-то вежливым приказаниям владельцев. Слуги из колледжей мелькали среди групп студентов там и тут в ожидании распоряжений и, чего уж греха таить, в надежде получить со своих уезжающих хозяев остатки по грабительским счетам. Там были и собачники, которые держали терьеров, и скауты с поля для крикета, с битами и прочими частями экипировки под мышками, и конюхи, и лодочники; все преследовали одну-единственную цель – получить последний шиллинг со своих покровителей. По большей части это была раболепная, лебезящая толпа, в которой лишь кое-где мелькали честные британцы, которые пришли, чтобы получить, что им причитается, и не более того.

Сквозь одну такую группу, собравшуюся у ворот колледжа Св. Амвросия, Том и Харди прошли вскоре после завтрака в академических шляпах и мантиях, и этот их наряд вызвал немалое изумление.

- Эй, Браун, старина! Ты что, сегодня не уезжаешь?

- Нет, останусь ещё на пару дней.

- Ну, желаю тебе удачи. Я бы позже сегодняшнего дня здесь ни за что не остался.

- Но ты же будешь завтра в Хенли? – с уверенностью спросил Диоген, который стоял у ворот в своей лодочной куртке и фланелевых брюках, с большой палкой и рюкзаком, в ожидании товарища, с которым собирался отправиться в Хенли пешком.

- А в пятницу на площадке Лорда, - сказал другой. – Будет отличный матч. Давай с нами, потом где-нибудь пообедаем, а потом на Хеймаркет*!

 

* Хеймаркет (the Haymarket) – улица в Лондоне, на которой расположен известный театр.

 

- Знаете, на Хенли будет команда клуба «Леандр»* - вставил Диоген, - и Кембридж очень силён. Гонка за кубок будет знатная, но Джервис считает, что у нас хорошие шансы.

 

* «Леандр» (the Leander Club) – один из самых старых гребных клубов в мире, основанный в 1818 г. Базируется в деревне Ременхэм (Remenham) возле городка Хенли-на Темзе (Henley-on-Thames).

 

- Пропади они пропадом, ваши вечные гонки! Неужели вам ещё не достаточно? – спросил лондонец. – Лучше сразу же приезжай в нашу маленькую деревушку, Браун, и оставайся столько, насколько хватит монет.

- Если я куда-нибудь и поеду, то в Хенли, - сказал Том.

- Так я и знал, - с торжеством сказал Диоген, - нашей команде следовало бы принять участие в «Лейдиз Плейт»*.  Если бы только Джервис не был в университетской команде! А я думал, что и ты будешь грести в Хенли, Харди!

 

*«Лейдиз Плейт» (The Ladies' Challenge Plate) – одна из гонок в рамках Королевской Регаты Хенли (Henley Royal Regatta) на реке Темзе.

 

- Меня приглашали, но у меня не было времени перед «скулз», а когда экзамены кончились, было уже поздно. Команда была сформирована, тренировки давно начались, и ни один не отсеялся.

Предисловие переводчика

 

Том Браун в Оксфорде

 

Введение

Глава 1

Колледж Св. Амвросия

Глава 2

На реке

Глава 3

Завтрак у Драйсдейла

Глава 4

Лодочный клуб колледжа Св. Амвросия, его руководство и бюджет

Глава 5

Служитель Харди

Глава 6

Как Драйсдейл и Блейк отправились на рыбалку

Глава 7

Взрыв

Глава 8

История Харди

Глава 9

Искушение Брауна

Глава 10

Летний триместр

Глава 11

Мускулистое христианство

Глава 12

Взгляды капитана

Глава 13

Первое столкновение

Глава 14

Замена в команде и что из этого вышло

Глава 15

Буря собирается и разражается

Глава 16

Буря бушует

Глава 17

На новом месте

Глава 18

Деревня Инглборн

Глава 19

Предвестие лучшей погоды

Глава 20

Примирение

Глава 21

Колледж Св. Амвросия принимает у себя капитана Харди

Глава 22

Отъезды ожидавшиеся и неожиданные

Глава 23

Инглборнский констебль

Глава 24

Экзамены "скулз"

Глава 25

День Поминовения

Глава 26

Прогулка на лугу Крайст Чёрч

Глава 27

Нотация, прочитанная львице

Глава 28

Окончание первого курса

Глава 29

Переписка на каникулах

Глава 30

Праздник в Бартон-Мэнор

Глава 31

За сценой

Глава 32

Кризис

Глава 33

Браун Patronus

Глава 34

Mηδέν ΰγαν

Глава 35

Второй курс

Глава 36

На берегу реки

Глава 37

В ночном карауле

Глава 38

Мэри в Мэйфере

Глава 39

Ночной караул и что из этого вышло

Глава 40

Погоня

Глава 41

Суждения и затруднения лейтенанта

Глава 42

Третий курс

Глава 43

Послеобеденные посетители

Глава 44

И снова письма

Глава 45

Магистерский триместр

Глава 46

Из Индии в Инглборн

Глава 47

Свадьба

Глава 48

Начало конца

Глава 49

Конец

Глава 50

Эпилог

Список примечаний

Оксфорд, план города, 1850 г.

- Как, и ни один не отсеялся? Такая команда - редкость, - сказал другой.

- Ты прав, - сказал Диоген. – О, вот и ты, наконец, - добавил он, когда из колледжа вышел ещё один студент во фланелевых брюках и с рюкзаком за спиной. – Ну, всем до свиданья и счастливых каникул, нам пора, а то не успеем посмотреть, как наша команда будет проходить дистанцию сегодня вечером, -  и оба зашагали к мосту Модлин.

- Клянусь Юпитером! – заметил, глядя им вслед, фешенебельный молодой человек в высшей степени изысканном наряде. – Представьте только, эти двое потащатся по такому солнцу в Хенли со скоростью пять миль в час, хотя могли бы оказаться в столице, потратив вдвое меньше времени! Разве это не удивительно?

- Хотелось бы и мне быть с ними, - сказал Том.

- Ну что ж, о вкусах не спорят. А вот и наша карета.

- Тогда до свидания, - Том пожал им руки и, оставив карету загружаться чемоданами, терьерами и студентами, они с Харди пошли по направлению к Хай-стрит.

- Так ты сегодня не уезжаешь? – спросил Харди.

- Нет; несколько моих старых школьных товарищей приезжают сдавать экзамены на стипендии, и я должен их встретить. Вот не повезло, мне бы так хотелось побывать на Хенли.

- Смотри, их карета уже у дверей, - сказал Харди, показывая вдоль Хай-стрит, на которую они уже повернули. У разных домов на этой улице стояли в ожидании пассажиров около дюжины карет и дилижансов, и среди них – старомодное дорожное ландо* мистера Винтера.

 

* ландо – четырёхместный экипаж с откидным верхом и местом для кучера снаружи.

 

 

Ландо. Иллюстрация из Википедии http://en.wikipedia.org/wiki/Barouche

 

- Так и есть, - сказал Том. – Дядюшка вечно спешит и суетится, но сам наверняка будет копаться до последнего.

- Ты не думаешь, что мне лучше подождать внизу? Это может показаться навязчивостью.

- Нет, пойдём. Ведь они же просили тебя вчера прийти попрощаться, разве нет?

Харди не требовалось дополнительных уговоров, чтобы сделать то, чего ему и так хотелось, поэтому наверх они поднялись вместе. Стол ещё не был убран после завтрака, за ним сидела мисс Винтер, уже в шляпке, и занималась изучением счёта при помощи Мэри, которая заглядывала ей через плечо. Когда они вошли, она подняла голову.

- Как хорошо, что вы пришли! Бедная Кэти так беспокоится, а я ничем не могу ей помочь. Пожалуйста, посмотрите на этот счёт, с ним всё в порядке?

- Можно, Кэти?

- Да, пожалуйста, посмотри. Кажется, возразить нечего, вот разве что то, что я отметила. Как ты думаешь, должны мы платить по полкроны в день за огонь на кухне?

- Огонь в июне? И вы ведь ни разу у себя не обедали?

- Нет, но несколько раз пили чай.

- Да это просто мошенничество, - сказал Том, взяв в руки счёт и бегло его просмотрев. – Эй, Харди, ну-ка помоги мне сократить эту прелестную сумму.

Леди охотно уступили им место, они сели и занялись счётом. Мэри отошла к зеркалу, чтобы завязать шляпку.

- Вот теперь всё будет в порядке! – весело сказала она. – Почему люди не могут обходиться без счетов и этих ужасных денег?

- В самом деле, почему? – сказал Том. – Это решило бы большую часть наших проблем. А где дядя, он видел этот счёт?

- Нет, папа у себя в комнате, его нельзя беспокоить, а то он не сможет перенести поездку.

Тут появилась горничная с сообщением, что мисс Винтер желает видеть её отец.

- Оставь здесь свои деньги, Кэти, - сказала ей кузина. – Это дело джентльменов, я уверена, что Том и мистер Харди всё уладят.

Том выразил свою полную готовность принять на себя эту обязанность, обрадованный тем, что по просьбе Мэри вновь оказывается в положении их покровителя. Если бы хозяин квартиры был одним из его поставщиков или счёт – его собственным, он бы так не радовался, но, поскольку в данном случае это было не то и не другое, и с ним был Харди, готовый его поддержать, он взялся за дело с большой энергией и рассудительностью, позвал хозяина, вычел всё, что нужно, и в несколько минут привёл в порядок счёт и оплатил его. Затем они с Харди направили свои усилия на то, чтобы в карету всё было уложено с наибольшим удобством, и, соперничая друг с другом, выискивали самые подходящие места для размещения всех тех многочисленных мелочей, которые, как правило, сопровождают в путешествиях молодых леди и инвалидов; за этим занятием ему удалось переброситься несколькими словами с Мэри и убедиться в том, что она не держит на него зла за вчерашнее.

Наконец, всё было готово к отправлению, и Том сообщил об этом в гостиной.

- Тогда я схожу за папой, - сказала мисс Винтер.

Том на мгновение встретился глазами с Мэри. Он слегка пожал плечами и сказал, когда дверь за его кузиной закрылась:

- Право же, дядя Роберт выводит меня из терпения, он всё взвалил на бедную Кэти.

- Да; и как замечательно она со всем этим справляется, ни слова жалобы, да я думаю, у неё и в мыслях этого нет! У меня бы никогда не хватило терпения.

- Мне кажется, это напрасно. Если бы дяде Роберту приходилось что-то брать на себя, это пошло бы ему только на пользу. Кэти просто балует его и изводит себя.

- Да, нам с вами легко так думать и говорить. А ей он отец, и потом, он действительно болен. Она всё больше и больше посвящает себя ему и при этом чувствует, что никогда не сможет сделать достаточно.

- Ну, а если бы она считала, что ему полезно напрягаться? Я уверен, что так оно и есть. Не могли бы вы попробовать переубедить её?

- Нет, в самом деле, нет. Она бы только расстроилась, и это было бы жестоко. С другой стороны, я не привыкла давать советы, - добавила она после небольшой паузы, с притворной скромностью разглядывая свои перчатки, - вот если бы с ней поговорили вы, тогда, возможно, какая-нибудь польза была бы.

- Вы думаете, у меня это так хорошо получается, после того образца, который вы видели вчера? Благодарю вас; на ближайшее время с меня достаточно чтения лекций.

- Я на самом деле очень благодарна вам за то, что вы мне тогда сказали, - сказала Мэри, по-прежнему глядя на свои перчатки.

Эта тема была очень неприятна для Тома. Он быстро взглянул на неё, чтобы понять, уж не смеётся ли она над ним, а потом внезапно заговорил о другом:

- Я надеюсь, вы довольны своей поездкой?

- О да, очень. Я буду думать о ней всё лето.

- А где вы будете всё лето? – спросил Том.

- Не так уж далеко от вас. Папа снял дом всего в восьми милях от Инглборна, а Кэти говорит, что вы живёте от них в дне пути.

- И вы пробудете там все каникулы?

- Да, и мы надеемся, что Кэти часто будет у нас бывать. А вы не могли бы приехать, чтобы навестить её? Это было бы так приятно.

- А вы думаете, мне можно? Я ведь не знаком с вашими родителями.

- Ну что вы, папа и мама очень добры, они пригласят, кого я захочу. К тому же, мы ведь с вами кузены.

- Боюсь, что только здесь, в Оксфорде.

- Вы сами увидите. В следующем месяце мы собираемся устроить большой праздник со стрельбой из лука, и вы получите приглашение.

- Вы сами его напишете?

- Вполне возможно, а что?

- Разве вы не думаете, что записку, написанную вашей собственной рукой, я буду ценить больше, чем…

- Чепуха; ну-ка вспомните свою лекцию. А вот и дядя Роберт с Кэти.

Мистер Винтер был очень любезен и поблагодарил Тома за проявленное им внимание. Он был очень рад, сказал он, возобновить знакомство со своим племянником столь приятным образом, и надеется, что он приедет к ним в Инглборн на пару дней на каникулах. Поскольку его здоровье в печальном состоянии, сам он не сможет развлекать молодого человека, зато сможет обеспечить ему хорошую охоту и рыбалку в окрестностях. Том заверил дядюшку, что ничто не доставит ему большей радости, чем визит в Инглборн. Возможно, до некоторой степени его энтузиазм объяснялся расстоянием между этим приходом и тем местом, где Мэри должна была провести лето.

- Мне бы также хотелось поблагодарить за гостеприимство твоего друга, - продолжал мистер Винтер. – Насколько я понял, моя дочь сказала, что он здесь.

- Да, он только что был здесь, - сказал Том. – Должно быть, он внизу.

- Кто, этот славный мистер Харди? – спросила Мэри, которая выглядывала из окна. – Вон он, на улице. Он только что помог нашей Хопкинс забраться на её место позади экипажа и подал ей вещи так, как будто она герцогиня. Она всё утро была сердита, но теперь, кажется, сменила гнев на милость.

- Тогда, папа, я думаю, нам пора отправляться.

- Позвольте мне помочь вам спуститься с лестницы, дядюшка, обопритесь на мою руку, - сказал Том и довёл дядю до кареты, обе молодые леди следовали за ними, а хозяин, раболепно кланяясь, стоял в двери своего магазина с таким видом, как будто бы ни разу в жизни не пытался содрать лишнее.

Пока мистер Винтер выражал свою благодарность Харди, а тот помогал ему сесть на самое удобное место в карете, Том на заднем плане нежно прощался с молодыми леди и, когда они садились в карету, даже преуспел в том, чтобы оставить себе розовый бутон, который держала Мэри. Она рассталась с ним полусмеясь, форейтор щёлкнул кнутом, и ландо загромыхало по Хай-стрит. Харди и Том следили за ним, пока оно не свернуло на улицу Сент-Олдейт к мосту Фолли, причём Том махал рукой, пока оно не скрылось из виду, а потом они повернулись и медленно, в молчании, пошли рядом. Зрелище других отъездов лишь усиливало то беспокойное, стеснённое чувство, которое вызвал в душе Тома отъезд его родственников.

 

 

Вид Хай-стрит возле Куинз-колледжа (the Queen's College). Гравюра  Анри Туссена (Henri Toussaint), около 1879. Иллюстрация с сайта OxfordPrints.Com  http://oxfordprints.com/City%20Views.htm

 

- Не слишком-то весело здесь оставаться, когда все разъезжаются. Чем бы заняться?

- А разве ты не должен присмотреть за своими друзьями, которые приезжают сдавать экзамены на стипендию?

- Нет, они приедут только после обеда, почтовой каретой.

- Тогда, может быть, пойдём на реку?

- Нет, от этого станет ещё тоскливей. Эй, смотри, что это?

Причиной удивления Тома послужило появление обычной процессии университетских педелей, несущих  булавы с серебряными головками, которые сопровождали вице-канцлера к церкви Св. Марии.

 

 

Вице-канцлер со свитой. Гравюра из книги Рудольфа Аккерманна (Rudolph Ackermann, 1764 - 1834)  «История Оксфордского университета» (History of the University of Oxford, 1812-16).

 Иллюстрация с сайта The Philadelphia Print Shop, Ltd  http://www.philaprintshop.com/oxford.html

 

 

Канцлер. Гравюра, изданная около 1900 г. в Оксфорде компанией Дэйвис (Davis’s).

Иллюстрация с сайта Sanders of Oxford http://www.sandersofoxford.com/list?subj1=Oxford&subj2=Academic%20Dress&type=Print

 

- И колокола бьют перед службой; должно быть, будет университетская проповедь. Сегодня что, день какого-нибудь святого?

- Да откуда же возьмётся паства? Половина Оксфорда уже разъехалась, а тем, кто остался, не до проповедей.

- Ну, не знаю. Кажется, туда идёт довольно много народу. Интересно, кто будет читать проповедь?

- Я за то, чтобы сходить. Это поможет скоротать время.

Харди согласился, они последовали за процессией и поднялись на галерею церкви Св. Марии. В главном нефе церкви собралось вполне приличное количество прихожан, преподавательский состав колледжей ещё не разъехался, и даже на галерее набралось довольно много студентов. Казалось, что беспокойное чувство, которое привело сюда нашего героя, возымело тот же эффект на большую часть студентов, которые по той или иной причине не смогли уехать в этот день.

Во время молитвы за упокой душ благодетелей университета перед проповедью Том, не отрываясь, рассматривал свою шляпу, а потом спокойно уселся, не ожидая услышать ничего особенно интересного или полезного, но с приятной уверенностью, что, когда он вновь окажется предоставленным самому себе, будет уже почти время ланча. Но он ошибся в своих ожиданиях, и не успел проповедник проговорить и трёх минут, как он уже был весь внимание. Проповедь была о свободе Евангелия, о той силе, с помощью которой оно разрывает любые оковы и освобождает угнетённых. Тема её была «И познаете истину, и истина сделает вас свободными»*. Проповедник останавливался на многих аспектах этих слов; свобода наций, обществ, университетов, свобода совести отдельно взятого человека, - всё было рассмотрено в свою очередь; а затем он продолжал, напоминая слушателям о конце учебного года:

 

* Евангелие от Иоанна, 8:32, Синодальный перевод.

 

«Среди забот, трудов и искушений этого мира мы часто слышим*: «О, если бы можно было начать жизнь заново! О, если бы можно было заснуть и проснуться через три, шесть, двенадцать месяцев и обнаружить, что все мои проблемы уже решились!» То, чего мы напрасно стали бы желать в каком-нибудь ином месте, по счастливой воле Провидения доступно нам здесь благодаря естественному разделению времени на время встречи и время расставания, характерному для этого места. Всем нам, молодым и старым, длинные каникулы, которые начинаются теперь, дают необходимую передышку и время освободиться от пут, которые место и обстоятельства сплели вокруг нас за прошедший год. От всех наших мелких забот, недоразумений и интриг; от пыли и грохота той огромной машины, в которой мы трудимся в поте лица своего; от всякого циничного презрения к тому, что благородно и праведно; от всякого надуманного неуважения к тому, что мудро и справедливо; от всякой горечи и злобы, которая тайно присутствует в наших лучших побуждениях; от всяких обязательств по нечестным сделкам, в которые мы втянули себя или других, мы теперь на время свободны. Мы стоим теперь на краю реки, которая, пусть на время, унесёт всё это вдаль, - древней реки Киссон*, реки свежих чувств и мыслей, новых мест и новых надежд – и это ещё одно благословенное средство, с помощью которого милосердие Божие работает на наше освобождение, на спасение нас от греха, и восстанавливает наши силы к каждому следующему году, чтобы мы могли поднять крылья, как орлы, пойти и не утомиться**.

 

* Киссон (Кишон) – река в Израиле, неоднократно упоминаемая в Библии.

** Ветхий Завет, Книга Пророка Исайи, 40:31.

 

Обращаясь к более молодой части моих слушателей, я могу ещё раз  применить этот общий урок непосредственно к ним. Разве нет здесь никого, кто в той или иной форме чувствует зависимость, о которой я сейчас говорил? Тот, у кого что-то есть на совести; тот, у кого что-то есть на душе – расточительность, грех, долг, ложь. Каждое утро в первые минуты после пробуждения мысль об этом первой приходит ему в голову. Он гонит её прочь в течение дня; он прогоняет её с беспечностью, которая лишь туже и туже затягивает этот узел. Есть тут кто-нибудь, кто чувствовал когда-либо или чувствует сейчас это тяжкое бремя? В чём спасение? Как он может освободиться? Каким именно образом искупление Христа, освобождающее милосердие Божие, являют себя ему? Есть по меньшей мере один путь, простой и ясный. Он известен ему лучше, чем кому-либо другому. Это те же самые слова, которые я употребил уже здесь с иной целью. «Истина сделает его свободным». Нужно сказать правду другу, родителю, кому угодно, кем бы ни был тот, от которого вы скрываете то, что ему следует знать. Одно слово откровенного, искреннего признания, одно решение поступать честно и правдиво по отношению к себе и другим, один луч правды, допущенный в этот тёмный уголок, полностью освободят этого человека.

Liberavi animam meam. «Я освободил свою душу». Как верно это выражение передаёт чувство облегчения и освобождения, достигнутое одним большим усилием воли в один момент времени. «Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим»*. Сегодня утром мы слышали исповедь блудного сына. Такая мысль может возникнуть у многих, кто за прошедший год впал в грех и приобрёл дурные привычки к греховной праздности и гибельному потворству своим желаниям. Теперь, когда вы в буквальном смысле слова вот-вот встанете и пойдёте к отцу своему; теперь, когда у вас будет возможность порвать со своей зависимостью от плохой компании; теперь, когда весь этот длинный промежуток вашего отсутствия ляжет между вами и вашим прошлым, вдохните поглубже  и сбросьте с себя ярмо вашего греха, вашей вины, ваших плохих поступков, безрассудства, испорченности, гордыни, тщеславия, слабости; разорвите его правдой; разорвите его одним могучим усилием, в одной упорной молитве; разорвите его с помощью невинных и чистых наслаждений; разорвите его честным трудом. Левую руку свою протяните к колу, а правую свою к молоту работников; разите врага, который поймал вас в свои силки, разите и пронзайте его снова и снова**. Каким бы могучим он ни казался, к ногам вашим он склонится, падёт и будет лежать, к ногам вашим склонится и падёт, а где падёт, там больше не встанет***. Так да погибнут все враги Твои, Господи! Любящие же Тебя да будут как солнце, восходящее во всей силе своей****!

 

*Евангелие от Луки, 15 : 18-19, Синодальный перевод.

** Ветхий Завет, Книга Судей Израилевых, 5:26.

*** Ветхий Завет, Книга Судей Израилевых, 5:27.

**** Ветхий Завет, Книга Судей Израилевых, 5:31.

 

Двое друзей выбрались из толпы на крыльце и бок о бок пошли к своему колледжу.

- Да, это мы неплохо придумали. Стоило послушать, как человек проповедует такую доктрину, - сказал Харди.

- Откуда он всё это знает? – задумчиво сказал Том.

- Что - всё? Что-то я тебя не пойму.

- Ну, всё то, что происходит в душе у человека, о чём он первым делом думает по утрам, например.

- Полагаю, оттуда же, откуда мы все это знаем; из собственного опыта. Или ты думаешь, что университетские проповедники не такие же люди, как мы с тобой?

- Ну, не знаю. Так ты думаешь, что у него на душе когда-нибудь было что-то такое, что всё время всплывало и мучило его, а он об этом никому не говорил?

- Думаю, что да. У большинства из нас что-нибудь такое было.

- И у тебя?

- Да, и весьма часто.

- И ты думаешь, что средство, которое он предлагает, верное?

- Единственное. Признайся во всём – и боль уйдёт. Конечно, многое придётся ещё сделать потом, но по поводу первого шага сомнений быть не может.

- А ты когда-нибудь был должен сто фунтов, которые не мог заплатить? – сказал Том с внезапным усилием; и не успел он выговорить свой секрет, как почувствовал облегчение, удивившее его самого.

- Дружище, - сказал Харди, останавливаясь посреди улицы, - ты же не хочешь сказать, что говоришь о себе?

- Хочу, - сказал Том. – У меня это не выходит из головы ещё с Пасхального триместра, из-за этого я стал раздражительным и всё, что угодно, – из-за этого и ещё из-за того, о чём ты знаешь. Ты, наверное, заметил, что у меня всё больше о больше портится характер. Об этом моя первая мысль по утрам и последняя ночью; я старался отогнать её точно так же, как он говорил в своей проповеди. Клянусь Юпитером, я подумал, что он обо всём знает, потому что, когда он дошёл до этого места, то посмотрел прямо на меня.

- Но, Браун, как это может быть, что ты должен сто фунтов? Конечно, ты не очень-то много занимался, но ты ведь и не охотился, и не играл в карты, и не делал больших заказов портному, и не занимался никаким другим безумным расточительством. Ты просто бредишь.

- Ты думаешь? Пойдём ко мне, я тебе всё расскажу. Сейчас, когда я больше не держу это в себе, мне уже лучше. Я велю принести твой ланч, и мы поедим у меня.

Харди последовал за своим другом сильно обеспокоенный, раздумывая про себя, не сможет ли он возместить сумму, которую назвал Том, остатками своих сбережений. К счастью для них обоих, краткий подсчёт показал, что нет, и он со вздохом оставил идею выручить своего друга столь быстрым способом. Он провёл наедине с Томом час, а потом вышел, по-прежнему серьёзный, но успокоенный, и пошёл к реке. Он догрёб до Сэнфордского шлюза, искупался в запруде и вернулся обратно к службе в часовне. Потом он оставался на своей квартире вне колледжа, и Том пришёл к нему и пожал ему руку.

- Я сделал это, старина, - сказал он, - вот смотри, - и он показал письмо.

Харди взглянул на него и увидел, что оно адресовано отцу Тома.

- Пойдём отправим его, - сказал Том, - и тогда всё будет в полном порядке.

Они быстро пошли к почте и опустили письмо в почтовый ящик.

- Вот, - сказал он, когда оно исчезло, - liberavi animam meam. Этот проповедник оказал мне большую услугу; надо бы написать ему письмо с благодарностью. Представляю себе лицо моего бедного старика завтра за завтраком!

- Ты, кажется, теперь совсем развеселился, - сказал Харди.

- Ничего не могу с собой поделать. Говорю тебе, мне ни разу не было так весело за последние два месяца. Какой я дурак, что не сделал этого раньше. Вообще-то, если как следует подумать, то я и сам могу это заплатить, то есть, когда достигну совершеннолетия; я знаю, что должен тогда получить какие-то деньги – наследство или что-то такое. Но сейчас меня не это волнует.

- И всё-таки я очень рад, что у тебя есть собственные деньги.

- Да, но самое главное, что я признался. Пошли, посмотрим, приехали ли эти ребята. «Старая свинья»* уже должна быть здесь, и я хочу, чтобы они пообедали с нами в холле. Прошло всего десять месяцев с тех пор, как я сам приезжал на ней сдавать вступительные, а кажется, будто это было двадцать лет назад. Но сегодня вечером я опять буду мальчишкой, вот увидишь!

 

* «Старая свинья» - так ученики Рагби называли оксфордскую почтовую карету.

 

 

 

Предыдущая

Следующая

 



* Это цитата из проповеди, прочитанной доктором Стэнли перед университетом, 1859 (опубликовано Дж. Х. Паркером из Оксфорда). Я надеюсь, что выдающийся профессор, словами которого я воспользовался, простит мне эту вольность. Мои собственные слова не смогли бы так ярко и живо передать то, что я хотел сказать (примечание автора).

 

Сайт создан в системе uCoz